Этнографический блог о народах и странах мира их истории и культуре

Общественные у семейные отношения у эвенов

Еще в начале XX в. эвены сохраняли пережитки патриархально-родовой организации. Они разделялись на экзогамные патрилинеиные роды. Отдель­ные роды были часто рассеяны на громадных про­странствах. Некоторые эвенские роды вели свое происхождение от коря­ков и юкагиров. Таковы, например, род Чагачибаирах (первый Гижигин- ский), ведший свое происхождение от коряков, род Дудки, связанный с юкагирами, и т. д.

В основу официального администратдвно-родового устройства эве­нов в период царизма были положены их кровные роды, которые у них нашли русиче в XVII в. Ввиду их разбросанности на очень большой тер­ритории, эти роды дробились, и части их получали поэтому дополни­тельно к родовому названию еще порядковые номера. Так, по официаль­ным документам числилось десять Уяганских, семь Долганских, не­сколько Делянских родов и т. д. Некоторые роды не получили официального наименования и входили в тот или другой из административных «родов». Таков, например, род Дойдал на Охотском побережье.

Во главе административного рода прежде стоял выборный староста, представитель «рода» перед русской администрацией, обычно из зажиточ­ных эвенов. На нем лежали следующие обязанности: сбор ясака, получе­ние из казны пороха, его храпение и распределение среди членов рода, исполнение судебных функций, в том числе рассмотрение различных нарушений обычного права. Помощником старосты был «капрал», осуществлявший управление в территориально разобщенной частп «рода».

Родовые связи среди некоторых групп эвенов (например, среди эве­нов, выходящих для рыболовства к устьям рек Охотского побережья) к началу XX в. были утрачены. В совместно кочующие группы и стой­бища входили эвены из разных родов. Уже по данным XVII в. можно констатировать у эвенов далеко зашедшее разложение кровного рода и, в частности, значительную имущественную дифференциацию внутри рода. Социальная дифференциация нашла свое отражение в соответственных терминах эвенского языка: кэлмэнчи бай— «хозяин» («человек, име­ющий много работников»); кэлъмэ — «батрак», «работник»; бууч,джогри — «бедняк», «неимущий». В основе социально имущественного расслоения лежало владение оленями. В конце XIX в. были хозяйства, владевшие стадами свыше 5000 оленей и имевшие несколько десятков работников. В предшествовавший коллективизации период в группе эвенов из 202 хозяйств, тяготевших к Наяханскому району Охотского побережья, 13% хозяйств владело тремя четвертями всего поголовья оленей. Вместе с крупным оленеводом кочевали его работники и группы малооленных хозяйств, не имевшие возможности кочевать самостоятельно.

Обычным явлением была скрытая форма эксплуатации под видом по­мощи неимущим родственникам -и сородичам или просто неимущим со­седям, независимо от их родовой принадлежности. Наряду с производствен­ной уже давно была развита также и торговая эксплуатация. Крупный оленевод закупал товары на ярмарках, происходивших ежегодно в опре­деленных местах скопления кочевых эвенов, или покупал их в факториях на побережье. Затем он сбывал эти товары в обмен на пушнину тем со­племенникам, которые не имели возможности из-за недостатка транспорт­ных оленей самостоятельно покупать нужные товары. Зависимые от богача группы эвенов нередко называли по его фамилии: «Зыбинский род», «Валтухиновы люди», «Хабаровы люди».

Кроме этого типа вынужденного объединения трудовых хозяйств вокруг крупного оленевода, объединения, сопровождавшегося эксплуата­цией зависимых эвенов, существовал, особенно у эвенов с небольшим радиусом кочевок, другой тип объединения, уходящий своим корнями в первобытно-общинный строй. Это были группы хозяйств, объединенных общим районом кочевых и рыболовческих угодий, совместным выпасом своих небольших оленных стад и совместным ловом рыбы. В такой коче­вой группе отдельные семьи обычно поочередно пасли стадо оленей; летом часть семейств оставалась при оленях, другая занималась заготов­кой юколы, которая распределялась между всеми, в том числе и между пастухами.

До самого последнего времени среди эвенов можно было наблюдать древний общетунгусский обычай нимат, вытекающий из первобытно-об- щинного способа распределения. Этот обычай заключался в том, что охот­ник, убивший какое-нибудь мясное животное, обязан был отдать его своим соседям по стойбищу. Обычай нимата распространялся также на морского зверя и птицу, а с некоторыми ограничениями и на пушного зверя, не­смотря на то, что пушнина уже несколько веков имела товарное значение и, более того, служила денежной единицей. Если двое эвенов охотились вместе, то пушной зверь, даже самый ценный, отдавался охотником, убив­шим зверя, товарищу (причем не обязательно сородичу). Обычай нимат распространялся и на иноплеменников. На несоблюдение нимата раньше даже жаловались старосте, который имел право налагать за это взыскание.

Семья эвенов в том виде, в каком мы знаем ее по материалам XVIII, XIX и начала XX вв., была семьей патриархальной, однако лица, на­блюдавшие семейные отношения у эвенов, отмечали сравнительна неза­висимое положение женщины в семье. Сыновья до раздела с отцом, т. е. до женитьбы, были в пол­ной зависимости от него; они обязаны были, напри­мер, сдавать отцу всю добы­тую ими пушнину. За невесту уплачивали калым — тори.

До начала XX в. отмеча­лись единичные случаи мно­гоженства. В отдельных слу­чаях имели место неравные по возрасту браки: малолет­нему сыну «покупали» взрос­лую жену. Известны случаи помолвки малолетних. Браки заключались через сватов.

У камчатских эвенов отмечен обычай, по которому роди­тели невесты и сама она вы­ражали согласие на брак при­нятием от сватов раскуренной трубки,переходившей от отца к матери и, наконец, к не­весте. Взять девушку из со­стоятельной семьи мог только такой же состоятельный же­них. Стоимость калыма пре­восходила часто в 2—3 раза приданое. После уплаты ка­лыма родители и другие род­ственники невесты привозили ее с приданым к родителям жениха. Невеста три раза объезжала по солнцу вокруг чума, и затем родители вручалй ее жениху. После этого обряда невеста входила в чум, где уже был повешен новый полог для молодых (первое время молодожены обычно жили у родителей мужа). Невеста вынимала свой котел и варила мясо убитого оленя. Приданое развешивали вне чума для обозрения.

При рождении ребенка ему выделяли в стаде определенное количество оленей. Весь приплод от этих оленей считался личной собственностью подрастающего ребенка. При выходе девушки замуж она получала в при­даное стадо, образовавшееся от размножения этих оленей.